Очередная палка, вставленная в колеса национального кинематографа, побудила Minval.az написать очередную, третью, статью на эту тему. Причиной послужило обращение в редакцию известного азербайджанского режиссёра Эльвина Адыгезала, рассказавшего о главном «корне зла», взращенном в стенах Министерства культуры. Именно этот корень, по словам режиссёра, заставляет всех причастных к созданию кино, чувствовать себя осуждёнными, ожидающими смертного приговора.

Для справки: Эльвин Адыгезал родился 18 ноября 1989 года в Геранбое, работал на телевидении. В 2013 году дебютировал с полнометражным фильмом «Хамелеон», премьера которого состоялась на МКФ в Локарно. Адыгезал также снял фильмы «Репортаж из тьмы» (2018 год) «Съёмки фильма Рены ханум!» (короткометражный фильм, 2019 год), также представленные на международных кинофестивалях.

В 2020 году Адыгезал снял свой третий полнометражный фильм «Билясувар», мировая премьера которого состоялась на фестивале Бусан, считающемся одним из лучших международных фестивалей.

Отметим, что Эльвин Адыгезал со своими полнометражными проектами участвовал в программе L’Atelier и получил приз Hubert Bals fund в Голландии.

Кинематограф должен работать по единому мировому закону, а не по неписанным «законам Минкульта»

Причиной жалобы в редакцию Minval.az стало открытое обращение сорока представителей азербайджанского кинематографа – кинооператоров, режиссёров, продюсеров, актёров и звуковиков, работающих на съемочных площадках. И все они высказывали недовольство тем, что национальный кинематограф находится под давлением минкульта, под колпаком т.н. «цензуры», не дающей возможности делать и показывать своё кино.

«Мы не можем работать в таких условиях, так как существует большая проблема, яма, в которую нас, людей кинематографа, толкнуло министерство культуры во главе с министром А. Керимли», – заявил Э. Адыгезал.

По словам режиссёра, Керимли создал экспертную комиссию, соответствующую «внутренним законам» Министерства культуры», и комиссия эта почему-то решает, показывать или не показывать фильмы на демонстрационных площадках страны.

«А тем не менее в законе «О кино» от 2006 года чёрным по белому написано, что каждый фильм, который снимается в Азербайджане и показывается здесь, должен получить прокатное удостоверение. Ранее этим полномочием был наделен Госкомитета семьи, женщин и детей, а затем оно перешло к министерству культуры. А. Керимли, используя букву данного закона, собрал свою комиссию, члены которой посредством голосования решают, пускать кино в прокат или не пускать. На самом деле это незаконно, и моему утверждению о том, что это незаконно есть два обоснования: во-первых, в законе чётко написано, что комиссия должна состоять из социологов и психологов в том числе. А в составе министерской экспертной комиссии представителей этих профессий нет вообще (у нас имеется список тех, кто входит в её состав). Далее: комиссия – согласно закону, не должна давать отзыв фильму, она должна ставить возрастные категории для просмотра той или иной аудиторией. Кроме того, есть озвученные официально запреты, например, на порнографию или искажение национальных ценностей. Если в фильме, показанном Комиссии, есть какие-то сомнительные сцены, подпадающие под запретные темы, члены комиссии отправляют запрос продюсеру и требуют объяснить, почему эти сцены были вставлены в фильм. И только после получения объяснений Комиссия принимает решение о назначении возрастной категории, но не о запрете! Что происходит в нашем министерстве культуры? Министр и его люди просто смотрят кино, разбрасываются словом «НЕТ» направо и налево и даже не считают нужным объяснить, почему фильм попал под запрет. Просто НЕТ и всё», – возмутился режиссер.

По его словам, аналогичный, ничем не необоснованный, отказ на днях получил и режиссёр Илькин Юсиф, обладатель национальной премии «Хумай» (его проект поддерживал Расим Балаев). На каком основании было отказано – непонятно.

«И такая безликая казуистика ждёт всех нас! Завтра всем нам запретят вообще снимать кино без согласия этой самой пресловутой «экспертной комиссии от минкульта». Это незаконно, несправедливо и неправильно. Нам нужен совсем другой министр культуры, тот, который уважает кинематограф и всех, кто причастен к этому великому искусству. Нам нужен министр – выходец из среды кинематографа. Понимаете, мы не чувствуем себя творцами, мы чувствуем себя подсудимыми, ожидающими приговора. Мы хотим, чтобы был цивильный закон для кинематографа, когда кино становится воротами в мир, а не прыжком в никуда. Мы должны вести прямой диалог с человеком, который покажет наши фильмы всему миру, а не бросит нашу работу на потребу выгодных ему людей, безнаказанно рубящих на корню всю нашу работу, все наше творчество. В стране много талантливых режиссёров, сценаристов, артистов, но все они зависят от решения некомпетентных людей, сидящих в креслах министерства культуры», – резюмировал Э. Адыгезал.

«Это же хорошее кино! Пропустить!»

Интересная картина получается на самом деле: сначала палки в колеса от АКАР, затем – от Минкульта… А потом мы ещё удивляемся тому, что азербайджанский кинематограф умирает. Точнее, он агонизирует в муках, ведь на его горле ботинок цензуры, причем необоснованной. Цензура в кино – фактор, губящий великое искусство «световых балаганов». Причём цензоров, по вине которых шедевры кинематографа пылились на полках долгие десятилетия, всегда и везде было предостаточно. Запарывали на корню не только фильмы, ставшие впоследствии культовыми картинами миллионов зрителей, но и кино, прошедшее через лучшие кинофестивали мира и отмеченное самыми престижными кинопремиями. Достаточно вспомнить ту же самую «Кавказскую пленницу» режиссёра Леонида Гайдая. Министерские цензоры запихнули фильм на полку, мотивируя отказ тем, что песенка «Если б я был султан» глубоко аморальна. И если бы не искренний хохот генсека Л.И. Брежнева, всякий раз требовавшего в личный просмотр все новые и новые фильмы, «Кавказская пленница» стала бы пленницей пыльной полки в углу на долгие-долгие годы. «Не понимаю, зачем запретили этот фильм? Хорошее ведь кино! Пропустить!» – вот доподлинные слова генсека, спасшего шедевр Леонида Гайдая.

Кстати, фильм «Белорусский вокзал», вызывающий слезы у миллионов зрителей по всему миру, также запороли «цензоры», навесив ярлык «упадничества». Но и эту картину спас Брежнев, искренне расплакавшийся во время просмотра.

Но кто спасёт наши, отечественные кинофильмы? Ведь если цензоры советского времени апеллировали к конкретным обвинениям, которые мы перечислили выше, цензоры сегодняшние  («независимые, демократические») вообще отказываются давать какие-либо объяснения своим отказам. Понятно, что в рамки «отмазки» под названием «искажение национальных ценностей» можно подогнать что угодно, запороть любой проект, даже самый лучший. Как в 1969 году цензоры СССР «запороли» фильм «В одном южном городе» режиссёра Эльдара Гулиева, снятого по сценарию, написанному Рустамом Ибрагимбековым.

В Советском Союзе выпуск этого фильма был запрещён по причине того, что в фильме были подняты такие острые социальные вопросы, как взяточничество, местничество и коррупция. Вечная тема, которую и сегодня можно запретить, искусно подогнав в рамки «искажения национальных ценностей». Слава Богу, что такого принципа не придерживаются в той же Италии, иначе мы никогда не увидели бы ни одного фильма про мафию. А значит, можно и нужно говорить на языке кино, доступном и понятном в любой точке мира. И для начала нужно выстроить диалог между деятелями кинематографа и чиновниками, обожающими необоснованные запреты. А ведь, по большому счёту, цензура – это реклама за государственный счёт, как говорил великий Федерико Феллини. Но реклама – не кино. Действительно, не пора ли просто отбросить все обиды, условности, клише и просто выйти на встречу друг к другу?

Яна Мадатова